королем Испании, Здесь он скоро добился должности первого-министра как своей ловкостью, так и умением приготовлять итальянские кушанья для короля и королевы. После смерти королевы он женил короля на племяннице своего прежнего государя, герцога Пармского, Елизавете, женщине властной и умной. Вместе с нею он правил Испанией до 1719 г. Это был довольно способный дипломат. Он поставил себе целью возвратить Испании итальянские провинции, утерянные ею по Утрехтскому миру, и вернуть Испании ее былую мощь и влияние. Для этого надо было прежде всего расстроить старую.
Альбероии был неутомим из дипломатических комбинациях. Он купил союз с Англией, разрешив ей торговлю с американскими колониями; он подстрекал во Франции противников регента, герцога Орлеанского, поощрял турож против Габсбургов, всячески старался примирить Карла XII Шведского с Петром I, для того чтобы насолить этим непримиримому врагу Испании Георгу I Английскому; он тайно поддерживал в Англии якобитов, сторонников свергнутой династии Стюартов. Своими интригами Альберони немало способствовал тому, что Испания была втянута в бесславную войну с Англией и Францией. Уже в 1719 г. Филипп V принужден был заключить мир. Это повлекло за собой и падение Альбероии, изгнанного из Испании по требованию, французского и английского правительств.
Не менее колоритной: фигурой был небезызвестный и в русской истории французский ренегат граф. Бонневаль, авантюрист и прожектер XVIII в. (1675—1747 гг.). Это был истинный феодал но своим взглядам и поведению, человек безрассудной .храбрости, но и редкой политической дальнозоркости, неукротимой энергии и непоседливости, готовый менять своих суверенов так же, как в средние века вассалы меняли сеньоров. Поссорившись с французским министром Шамильяром, он перешел на австрийскую службу и сражался в 1709 г. против своих соотечественников, затем воевал против турок под начальством: знаменитого австрийского полководца принца Евгения Савойского, но не ужился и с ним. Будучи отправлен послом: австрийского правительства в Бельгию, принадлежавшую' тогда Австрии, он завел здесь тайные сношения с Испанией и Францией. За это был посажен в крепость, а затем, едва не попав на виселицу, изгнан из австрийских владений. Бонневаль отправился в Турцию, где на него «снизошла турецкая благодать, внушившая ему неудержимое желание задать трепку принцу Евгению при помощи турецких батальонов». Приняв веру пророка и: надев на голову тюрбан, он превратился в Ах-мет-пашу Бонневаля, но не перестал по-феодальному мечтать о новом крестовом походе. Он сделался политическим советником турецкого султана и всю свою кипучую энергию направил на то, чтобы поставить преграду продвижению Российской империи на юг, к Черному морю, и на Ближний Восток. Он лелеял план оборонительного союза против России трех держав (Швеции, Турции и Польши), которые одинаково' боялись усиления России. В этом отношении планы его полностью совпадали с планами французской дипломатии, и он всячески старался толкнуть французское правительство на путь активной поддержки этих трех держав и создания крепкого союза Франции с Турцией, Под кодпзацяя В Европе XVI—XVIII вв. существовали дипломатической три основных узла международных противоречий XVI—ХVIIIвв, три очага конфликтов, грозивших каждую минуту разгореться в войну.
дипломатия на западе Европы сталкивались торговые и колониальные интересы четырех государств держав, обладавших наибольшими торговыми и заморскими интересами; Испании, Франции, Англии и с XVII в. Голландии; 2) в XVI в. возник и л XVIII в. окончательно сложился на юго-востоке так изучаемый восточный вопрос—проблема взаимоотношений между европейскими державами и Турецкой империей; наконец 3} на северо-востоке Европы великие державы севера в течение трох столетий веля ожесточенную борьбу за господство на Балтийском море, решая вопрос о том, кому будет принадлежать наследство над Балтикой.
Эти три узла переплетались между собой, влияли друг на ДР/Г4, создавал самые неожиданные и сложные комбинации в международных отношениях.
В XVI в., в связи с развитием .капитализма и после откры-тпт Нового Света и морского пути в Индию, перед западными дэржазами впервые возник во всей остроте вопрос о захвате колоний и о расширении заморских владений. Борьба в Европе осложнялась борьбой в колониях.